1.
читать дальшеЭто уже ад? Или кто-то зачем-то поместил его в печку заживо? Воздуха катастрофически не хватает, но и дышать той раскаленной смесью, сжигающей легкие начисто, не хочется. Только начиная задыхаться по-настоящему, он делает судорожный вдох, опаляющий глотку.
-Н-н-не хочу!
Кажется, звук не получился. Хорошо, если он хоть подумать это смог. Может, кто-то услышит его беззвучное «не хочу»? Так и есть. Кто бы то ни был, он услышал, и на лоб ложится ледяная ладонь. Он хрипит, вздергивается вверх за этой рукой. Сказать «не убирай» нет сил, но его и так слышат. Холодные пальцы чуть гладят висок. Он не удивится, если сейчас услышит пение ангелов.
Похоже, сегодня в аду день исполнения желаний для грешника по имени Стивен Грант Роджерс. Потому, что негромкий голос начинает петь знакомую с детства колыбельную. В их квартале она звучала из окошек разных домов, нежно и мелодично в той или иной степени.
Sleep, baby, sleep
Your father tends the sheep
Your mother shakes the dreamland tree
And from it fall sweet dreams for thee
Sleep, baby, sleep
Sleep, baby, sleep
Sleep, baby, sleep
Мамы пели ее своим малышам. Ему мама пела тоже. Но мамы нет. Стив почему-то четко помнит, что ее нет уже шестнадцать дней. Он хочет запротестовать, но потом спохватывается, что ангелы, определенно единственные, кому позволено петь колыбельные, если мамы нет рядом с малышом. Если мамы уже просто нет. Да и малыш вырос.
Невыносимое пекло почти мгновенно сменяется таким же невыносимым холодом. Но трясущиеся плечи обнимают теперь уже горячие руки ангела. Кажется, тот прилег рядом. Дыхание его сбивается, он ворочается. Это довольно-таки тяжелый ангел, вовсе не бесплотный.
Стив устраивается поудобнее, на всякий случай сжимает покрепче в кулаке край ангельского одеяния, сшитого, похоже, из грубого полотна.
Как-то он не заметил, когда ангел перенес его из ада на облако. Теплые губы касаются уха и продолжают тихонько мурлыкать знакомый напев:
Our cottage vale is deep
The little lamb is on the green
With snowy fleece so soft and clean
Sleep, baby, sleep
Sleep, baby, sleep
Еще немного и Стив вспомнит имя этого ангела. Он его раньше хорошо знал, просто из-за болезни все в мозгах перепуталось. Вот прямо сейчас вспомнит. Поспит только одну минуточку…
Баки осторожно переворачивается на живот и засыпает, по-прежнему обнимая Стива.
2.
-Спеленать тебя что ли? – возмущенно шипит Баки, когда Стив в который уже раз, повернувшись, въезжает ему в бок локтем, - Стив, ты здоровенный вымахал, а вертишься во сне как малец после беготни.
-Я не во сне! – винится Стив, - Я совсем уснуть не могу. Прости, пожалуйста. Думал, после всей этой кутерьмы спать все будем как убитые, а вот на тебе!
-Ребят всех сморило. Правильно, что ночевку устроили. Ночью бы и пары миль не прошли, не то, что до лагеря добраться. Один ты резво скачешь.
-И тебе спать не даю.
-Да я тоже еще пока не начинал… Вставай, пошли.
-Куда?
-Часового сменим. Раз уж мы сегодня полуночники.
Осчастливив своим появлением Дум-Дума, они привалились к толстенному стволу бок о бок.
-Знаешь, - предлагает Баки, - давай, если один закемарит, второй не будит два часа. Потом сменяемся.
-Давай, - добровольно поддается на уловку Стив.
Какое-то время они молча вслушиваются в лесные шорохи. Наверняка, шуршит и дышит где-то в темноте лесной народец. Еще, небось, и предположения строят, что делают ночью в лесу эти два великана. Вот сейчас выпорхнет на венчик ночного цветка фея…
Баки, крепко ухватив Стива за плечи, валит его головой себе на колени. Для верности придерживает, наваливаясь сверху.
-Ты чего?
-У тебя глаза как у сыча. Даже ждать не буду, пока ты вырубишься.
-Нечестно! Может, ты первым уснешь.
-Не может! Есть один проверенный прием. Хоть и правда не совсем честный.
И в лесной тишине звучит почти шепот, чуть громче голосов лесных фей:
Hush-a-bye
Don't you cry
Go to sleepy little baby
Go to sleepy little baby
When you wake
You shall have
All the pretty little horses
All the pretty little horses
Blacks and bays
Dapples and greys
All the pretty little horses
Почти на грани сна Стив все же интересуется:
-Что это? Никогда не слышал.
-Колыбельная. В камере пацан был, ну совсем мелочь. Раскис, так слегка, в первый же день. Так один мужик ему пел. Сказал еще, что у него дома шестеро детей, и все они прекрасно засыпали, когда его жена пела эту песню. У него не очень получалось, но действовало безотказно.
-И ты так вот запомнил?
-Что тут такого? Песня же, почему не запомнить? Я же для тебя запоминал, - добавляет он и мгновенно прикрывает Стиву рот ладонью, - Молчи, и глаза сам закрой.
А что их закрывать, они и так слипаются.
Go to sleep
Don't you cry
Rest your head upon the clover
Rest your head upon the clover
In your dreams
You shall ride
Whilst your mammy's watching over
Поскольку его будят только утром, Стив понимает, что условие о смене через два часа лукавый Баки и не думал выполнять.
3.
Им даже и поговорить-то толком не удалось, хотя несколько часов, которые потрачены Сэмом и Клинтом на сбор команды у них все же были. И ведь Стив пытался кое-что прояснить для себя, выудив несколько «а помнишь?» Но вот воспоминания о колыбельных сминают весь разговор. На секунду Стиву кажется, что на него поднимает ледяной взгляд Зимний Солдат, а не Баки Барнс. Но когда глаза друга через мгновение становятся хитрющими, а в уголках их собираются тонкие морщинки, Стив вздыхает с облегчением.
А Баки затягивает во всю мощь легких, точно командир на плацу:
Гаснут как фонарики
Огоньки последние.
Спят медведи маленькие,
Спят медведи средние.
В дверях возникают Клинт и Ванда, оба с вытаращенными глазами. Стив понимает, что сидит с открытым ртом.
-Что это? – выдыхает он, уже зная ответ.
-Колыбельная. На русском, - Баки доволен произведенным эффектом, - Она про медведей.
Русская колыбельная… Про медведей… Ну конечно! Само собой разумеется! Про что же еще ей и быть?
А Баки вдруг почти стихает и, глядя в глаза выпевает незнакомые слова, точно душу баюкает:
Только самый крошечный
Жмурит глазки-бусинки.
Он, как ты, хорошенький
И, как ты, малюсенький.
Огоньки не светятся
Над лесною спаленкой.
Спит сынок медведицы.
Спи и ты, мой маленький.
И Стив понимает, что колыбельная, конечно, не соответствует случаю, и текст там, наверное, никак с ними обоими не вяжется. Только она сейчас очень нужная и правильная. Хоть и про медведей.
4.
Прозрачный колпак криокамеры ползет вверх. Баки закрывает глаза. Точно и впрямь выспаться собрался. Стив стоит несколько мгновений, а потом шагает вплотную к стеклянному корпусу. Наверняка он нарушил сейчас все правила поведения в лаборатории, но его никто не останавливает. И он прижимается ладонями и носом к стеклу. Точь-в-точь как делал в детстве, когда болел и оставался дома один. И ждал у окна маму, отца, Баки… Теперь осталось ждать только Баки. Он подождет, он умеет.
Сейчас можно только смотреть, запоминать, удерживать в памяти каждую черточку спокойного, почти спящего за стеклом человека. И, совершенно неожиданно, она , эта самая память выталкивает на поверхность, как из темной воды, тихую песню на чужом языке:
Спят медведи маленькие,
Спят медведи средние…
Так уж вышло, что до этого он не пел никогда. Дурацкий речитатив агитспектаклей не в счет.
Под стеклянной поверхностью, как подо льдом, чуть клубится пар. Баки не дышит, ресницы не вздрагивают, губы чуть приоткрыты. Он, конечно, не слышал, как Стив начал петь. Он не слышит и как упрямый малявка Роджерс, отчаянно фальшивя, допевает первую в своей жизни колыбельную песню до конца.
5.
-Ты не станешь драться с бедным одноруким не совсем адекватным стариком!
-Вот не поверишь – стану! А еще изловлю и отшлепаю эту чертову девчонку!
-Стив! Она не нарочно! В лаборатории всегда делается видеозапись. Это закон. Про мою промывку мозгов тоже все записано.
-Это понятно, но дать эту запись тебе!
-А для кого ты пел? Ты пел, а я не мог услышать. Это по меньшей мере несправедливо!
Баки проворно отстраняется от Стива, который так и не смог усыпить его бдительность, и демонстративно разворачивает к нему планшет. На экране не попадая в ритм и ноты, коверкая слова, беглый Капитан Америка поет русскую колыбельную, уткнувшись носом в стекло криокамеры.
-Знаешь, Стив, я отдам тебе планшет, если ты пообещаешь мне колыбельные на ночь в живом исполнении. Я уже привык засыпать только под твое пение, - говорит Баки очень серьезно.
Ну что ты с ним поделаешь!
-Ладно! Но иногда мы будем меняться!